Что можно принести в больницу больному пневмонией

Только по решению суда. Сначала комиссия, состоящая из трёх врачей-психиатров, решает, представляет ли пациент в силу имеющегося у него психического расстройства, опасность для самого и окружающих его людей; существуют и другие основания, главными являются эти два. Только после этого человек госпитализируется. Это очень серьезная правовая процедура. Критерии госпитализации очень просты: опасность для окружающих или, например, состоянии деменции с беспомощностью. Еще один критерий — вероятное ухудшение состояния больного в случае неоказания ему психиатрической помощи.

Во всем мире идет эволюция подходов к оказанию психиатрической помощи. У нас сейчас большинство пациентов находится на амбулаторном лечении, тогда как в 50-60 годы основная психиатрическая помощь была стационарной. Например, раньше в психиатрических клиниках было много больных с депрессией, а сейчас их почти нет – они лечатся преимущественно амбулаторно. В первой половине XX века люди с шизофренией лежали по шесть месяцев и больше, а сейчас — около 1,5-2 месяцев. Меры, которые принимает московская и российская психиатрия, направлены на сокращение пребывания больных в стационарах. Это выгодно не только с экономической точки зрения, но в первую очередь с социальной. Чем меньше человек будет находиться в изоляции, тем лучше он будет адаптирован в обществе.

Сегодня российская психиатрия, наоборот, направлена на максимальную социальную адаптацию и реабилитацию психически нездоровых людей. Мы делаем все, чтобы сократить длительность пребывания в больничных условий. Психическая болезнь наносит самый тяжелый ущерб по сравнению с другими заболеваниями. Она не позволяет адекватно оценивать окружающую действительность. Но сегодня, благодаря развитию фармацевтики, можно снизить количество людей в психиатрических клиниках в разы! Эти лекарства теперь доступны во всем мире — в США, России, Англии. В начале XX столетия человек с шизофренией не мог бы нормально жить и работать, а теперь он может быть вашим коллегой – и вы никогда об этом не узнаете! У них бывают обострения, но их можно купировать за три недели. Взял больничный лист, прошел курс лечения – и все. Тем более, что современное законодательство защищает пациентов от озвучиваниях своих психиатрических проблем.

Коронавирусная инфекция протекает не как «обычная», а как вирусная пневмония. Кроме того, она тяжелее.

«Обычную» пневмонию вызывают бактерии. Их положительная черта в том, что на них возможно прицельное воздействие антибиотиками. Причём есть антибиотики широкого спектра действия – направленные сразу на многих бактерий. Поэтому для любой бактериальной пневмонии можно найти подходящий антибиотик и уничтожить возбудителя. Это значительно улучшает шансы на выздоровление, главное – начать лечение вовремя.

От вирусов же нет препаратов широкого спектра действия. Дело в том, что у них очень мало белков и ферментов по сравнению с бактериями, почти нет общих этапов метаболизма, по которым можно было бы «ударить» универсальными препаратами. Все противовирусные препараты бьют по узкой группе вирусов. Например, осельтамивир (тамифлю) поможет при гриппе, но бесполезен при ветрянке. Ацикловир поможет легче перенести ветрянку, но бесполезен при ротавирусной инфекции («кишечном гриппе»). Арбидол бесполезен при любой вирусной инфекции. Ну или, по крайней мере, его эффективность пока не доказана.

А от коронавирусов специфичных лекарств нет.

Причина этого проста: лишь недавно появились суперагрессивные штаммы коронавирусов. С 1980-х годов коронавирусы были всего лишь обычными вирусами, вызывающими ОРВИ или «пищевое отравление». Кто будет тратить деньги на разработку препаратов от такого пустяка?

Поэтому, если пневмонию вызвал коронавирус, нам нечем убить возбудителя. Можно только проводить симптоматическую терапию. Уже это делает его опасным.

Кроме того, коронавирусная инфекция отличается по течению от обычной пневмонии. За счёт того, что коронавирус поражает разные системы, у ряда больных наступает почечная недостаточность, расстройства кровообращения, падает артериальное давление. А ещё коронавирус поражает желудочно-кишечный тракт. Вряд ли приятно болеть пневмонией с неприятным «бонусом» в виде боли в животе и жидкого стула. В таком состоянии это тоже опасно.

Такой сценарий развивается не у всех больных, но у пары десятков процентов такое отмечалось по итогам вспышки 2002 года.

Так что сама по себе это пневмония неприятная и опасная. И, раз вакцины нет и специфических лекарств нет, надо не допустить распространения вируса.

И, наконец, третья причина настороженности – то, о чём говорил Темир. Хотя, он немного преуменьшил опасность. Опасность есть, правда паниковать не стоит. Но этой вспышки учёные ждали. Способность коронавирусов «перекидываться» от животных на человека известна давно. С 2002 года мы твёрдо знаем, что это происходит нередко, и в результате этого возникают новые опасные штаммы. Я могу «обрадовать» – этот не последний, наверняка будут ещё штаммы. Район риска тоже был известен – Китай с его непрожаренным мясом всего, что шевелится, и с продажей этого же всего в живом виде на стихийных рынках. Ожидался приход новых коронавирусов, и медики готовились принять меры в случае чего.

Сейчас учёные стараются прогнозировать подобные вспышки и работать на опережение, чтобы не допустить большого числа жертв. Вспышка пришла. Профилактическая работа, в том числе оповещение населения, началась.

И четвёртый фактор: опасность коронавируса слегка преувеличивается СМИ, которые рады раздуть сенсацию даже из эпидемии чесотки. Поэтому создаётся ощущение мировой паники. Чёрт на самом деле не настолько страшен, как его малюют.

Интересный факт: 80% людей болели коронавирусной инфекцией в виде ОРВИ. Поэтому у 80% людей есть антитела к коронавирусам. И – вуаля! – нам не страшен серый волк! За счёт этой значительной иммунной прослойки восприимчивость к коронавирусу низкая, и массовой гибели людей не вызовут даже агрессивные штаммы. Даже в Китае заболеваемость не такая высокая, если поделить число заболевших на население соответствующих регионов. А смертность вообще на уровне 3%. Но это не означает, что не нужно быть настороже, вовремя закрывать границы, вводить карантин и принимать меры. Даже если вирусом могут заразиться лишь 20%, надо постараться этого избежать.

Команда Биомолекулы продолжает следить за ситуацией с коронавирусом. Приглашаем ознакомиться с нашей статьёй о новом коронавирусе, где мы рассказали всё то, что не вместилось в этот ответ.

Практика выписывать неизлечимых больных из больницы домой не связана со статистикой и ее порчей, на самом деле ничего страшного с больницей не случается, когда в ней умирают пациенты по естественным причинам без вины врачей. Это связано с тем, что назначение больницы не в содержании больных а в проведении лечебных мероприятий. Если все должные лечебные мероприятия произведены, если больному уже нечем помочь больше или если все необходимые медицинские мероприятия возможно провести амбулаторно, больного выпишут. Больница не для проживания умирающих, койки нужны и другим больным. И если когда вашего близкого выписывают, значит чей-то еще родственник сможет получить медицинскую помощь.

Да и умирать дома не так погано как в больнице для большинства людей с нормальными семьями.

Практика, связанная со статистическими показателями — это «не брать на стол пациента, которые с вероятностью более 50% умрет на столе». Это практика хирургов, которые не хотят портить свое резюме смертностью на столе и некоторых заведующих отделений, которые не хотят портить статистику. Такое да, бывает. В этом случае надо искать более рискового хирурга и понимать риски (тем более никто не возьмет на стол пациента, которые вероятно умрет, а родственники будут вероятно вонять по этому поводу).