Елена гурьянова ожог лица видео

«Вот наша гордость, наше богатство!» — гордо говорит главврач краснодарской краевой больницы Владимир Порханов, показывая сразу 4 статуэтки «Призвания». В копилке краснодарских медиков четвёртая награда появилась совсем недавно.

Главврач Владимир Порханов гордится премиями «Призвание». Фото: АиФ / Алина Менькова

Пять хирургов и анестезиолог под руководством заведующего ожоговым отделением, комбустиолога Сергея Богданова разработали технологию пластики лица пациентам с тяжёлыми ожогами, благодаря которой у больных на лице совсем не остаётся рубцов.

Единый участок кожи 28×17см, впервые взятый руками. Фото: Пресс-служба 1 краевой больницы

Уголёк вместо мальчика

Весной 2012 года ожоговые хирурги «создали» новое лицо двухлетнему мальчику Диме Серкову, взяв кожу размером 24×18 см с его живота.

«Неподалёку от дома семьи Серковых жгли камыши, и огонь переметнулся на луг двора, где играли в догонялки 2-летний Дима и его старший брат. 4-летний малыш побежал от огня в нужную сторону, а вот Дима растерялся, да ещё из-за маленького роста огонь сразу же поглотил его», — вспоминает Сергей Богданов.

Ребёнка отправили в Белореченскую больницу, где перевели на искусственную вентиляцию лёгких, так как огонь обжёг и горло. А уже оттуда по линии санавиации Диму доставили в ожоговый центр краевой больницы.

«51 процент ожогов 4-й степени — можете представить? Мы увидели просто уголёк на кушетке!»

Родители думали только об одном — чтобы их сын выжил. Дима перенёс 20 операций, ему удалили всю мёртвую ткань. Мальчик пришёл в себя только через полтора месяца.

«И вот, наконец, мы дошли до лица. Подготовили рану к операции. Родители немного оправились от шока и уже стали переживать не только за жизнь сына, но и за его будущее — за лицо, которого у него практически не осталось».

Сергей Богданов делает Диме новое лицо. Фото: Пресс-служба 1 краевой больницы

У Димы была поражена вся волосистая часть головы, сгорели щёки, лоб, подбородок, ушные раковины. Дима слышит, но как таковых ушей у него нет.

У Димы, к сожалению, никогда не будет волос. Фото: Пресс-служба 1 краевой больницы

Операция шла 7 часов. Толстый кусок кожи, снятый с живота Димы, положили на лицо. Живот же залатали классическим лоскутным способом.

«Получается двойное закрытие. Донорский стандартный метод», — объясняет Сергей Борисович.

Раны на животе зажили за 2 недели.

Дима с отцом (слева) и врачом Сергеем Богдановым (справа). Фото: Пресс-служба 1 краевой больницы

«Когда Дима окреп, мы были счастливы, несказанно счастливы! — улыбается Сергей Богданов. — Рады, что кожа прижалась, что мальчик улыбается, что у родителей появилась надежда. Сами мы не рассчитывали на такой результат, что уж говорить о родителях. Когда Димка к нам попал, они и думать о таком не могли!»

Сейчас Диме 4 года. Он весел, подвижен, как и раньше. Приезжает 3 раза в год на обследования в ожоговый центр и учится писать письма спасшим его жизнь врачам.

Сергей Богданов (слева), у микрофона 4-летний Дима Серков с отцом на премии «Призвание» в Москве. 11 июня 2014 года. Фото: Пресс-служба 1 краевой больницы

Впервые подобную операцию краснодарские хирурги сделали ещё в 2010 году, когда они первыми в мире решились пересадить 61-летней пациентке Елене Гурьяновой с тотальным ожогом лица IV степени единый участок кожи 28×17 см с не пострадавшего в огне бедра. До этого врачи брали куски кожи не более чем 10×10 сантиметров и только дерматомом — специальным медицинским инструментом. А теперь взяли кусок в два раза больше и именно руками.

Операция прошла успешно, а уже через месяц было понятно, что новое лицо прижилось. Женщина не ожидала такого результата и была счастлива — ведь теперь, с «новым лицом», она выглядела на 30 лет моложе.

За лицо человек отдаст всё

Сергей Богданов признаётся, что к первой такой операции врачи больницы шли годами. Задумались о ней в 1999 году, когда на операционный стол попала мисс Сочи Эля Кондратюк с обожжённым от кислоты лицом.

«Мы прооперировали её классическим способом. Тоненькие участки кожи небольшими фрагментами пришили на обожжённое место. Но рана была закрыта, словно пазл. На коже оставались некрасивые рубцы».

С глубокими ожогами каждый год в краевую больницу Краснодара поступали по 40–50 человек. После огнестрельных ранений у людей практически не было лица — челюсти, костной структуры, мышц.

«Единственная операция, которая бы не оставила на их коже рубцов, это пересадка лица, — уверен Сергей Борисович. — При этом донором становится мёртвый человек, лицо которого полностью пересаживается обожжённому больному. Но таких операций во всём мире произведено всего 22. А вот в России пока ни одной — у нас нет ещё юридической базы для таких операций. Нам необходимо было придумать что-то иное. И мы в течение 15 лет изучали, как сделать так, чтобы на лице человека после ожогов осталось как можно меньше рубцов. Пробовали проводить разные операции на обезьянах в питомнике в Адлере».

Задачей врачей стало научиться пересаживать кожу целым куском, то есть делать на лице маску из кожи с другой части тела человека.

«За лицо человек готов отдать всё, кожу с любого места. Ведь и руку, и ногу, и спину можно спрятать одеждой, лицо не спрячешь!»

Чтобы проделать такую операцию, необходимо было не дать ране рубцеваться внутри, обработать тщательно её дно и края.

«Толстая кожа приживается гораздо сложнее тонкой. Ведь мы задействуем в такой операции сразу все слои: дерма идёт к дерме, эпидермис к эпидермису».

Четыре «Призвания»

До четвёртой премии краснодарские хирурги получили ещё три. В 2002 году впервые её удостоился главврач Владимир Порханов.

Четыре награды лучших врачей России. Фото: АиФ / Алина Менькова

«Я провёл две операции по лечению тяжёлых поражений лёгких и трахеи. Первую операцию сделал мужчине, которому в течение года не могли поставить правильный диагноз».

Больного парализовало. Врачи ошибочно думали, рак лёгких с метастазами в позвоночник. Оказалось, после рентгенограммы и долгих обследований, что пациента убивал туберкулёз. Была удалена изъеденная часть лёгкого и позвонков. Позвоночник укрепили. Всё закончилось хорошо.

«Вторая операция была у девушки. На неё напал маньяк, пытался задушить, но она чудом вырвалась. Но изломанная трахея не давала ей возможности дышать», — вспоминает Владимир Алексеевич.

Трахея сужалась всё больше с каждым днём. Поставленная трахеостома только ухудшила ситуацию. Когда девушка попала к доктору Порханову, сужение достигло 8 см. Врач удалил суженную часть трахеи и полностью её реконструировал. Девушка поправилась. Сегодня врачи проводят сотни таких операций, а когда-то они считались невозможными.

В 2005 году лауреатами премии стала группа краснодарских врачей под руководством врача Вадима Бодни. Они спасли пациента, насквозь пробитого арматурой. Строитель был нанизан на двухметровый арматурный штырь. Металлический прут вошёл в его шею, поранив правое лёгкое, прошёл сквозь грудь и живот и вышел в паху. Снять с прута мужчину было невозможно. В больницу он попал только тогда, когда отпилили арматуру. Мужчину разрезали от ключицы до ног — штырь нельзя было вытащить, пострадавший мог от обильного кровотечения сразу умереть. Но после многочасовой операции всё закончилось удачно.

Третью премию краснодарские врачи получили в 2008 году. Бригада врачей под руководством кардиолога Кирилла Барбухатти вновь провела уникальную операцию: ушила разрезанную аорту, в которой от огнестрельного ранения зияла 5-сантиметровая дыра. Чтобы сделать это, нужно было полностью остановить кровоток. Донорская кровь в больнице вскоре закончилась, и тогда сам врач Кирилл Олегович отдал 800 граммов своей крови пациенту и спас ему жизнь.

Врач Кирилл Барбухатти провёл уникальную операцию — зашил аорту. Фото: Пресс-служба 1 краевой больницы

Краснодарская больница стала первым медучреждением в России, получившим сразу 4 премии «Призвание». Ежегодно в местный ожоговый центр поступает на лечение около 1200 тяжёлых больных, половина из них — дети и подростки.