Как добраться до села ожога

Град Китеж

Поезд следовал до станции Касторная-Лозовая. Дальше наступала полная неизвестность. Сгущались сумерки и туман. С грохотом уносились прочь от станции сигнальные огни последней электрички, приближалось 23 февраля… Семафор загорелся красным.

Еще в Курске мне рассказывали, что добраться до села Ожоги Валовского района Липецкой области удается далеко не всем, что место это от посторонних глаз скрытое, потаенное, нечто вроде недостижимого для таких как я, грешников, подводного града Китежа. Но я-то знал, что Китеж ушел не под воду, а в ИНОБЫТИЕ, канул в ЧУДО, обыкновенное чудо, которое и есть тот ВЕЧНЫЙ МИР, являющийся то тут, то там во времени и пространстве, как бы всплывающий «над водой». Я знал, что в святую воду нужно только войти, а дальше все непременно сбудется!

Селением схимников называют Ожогу. На утро следующего дня автобус мчал нас по дорогам липецкой земли в это чудо-село. Господь послал провожатого. Им оказался иеросхимонах Симон, бывший насельник Курской Коренной Рождества Пресвятой Богородицы пустыни.

— Благословите, отче, — попросил я, выходя вслед за ним из автобуса.

Схимник обернулся. Его сухое старческое лицо с пронзительным взглядом глубоких глаз озарилось улыбкой.

— Имя?
— Евгений, Дмитрий.

Старец по очереди благословил нас обоих.

— Вы в Храм?

Я кивнул утвердительно.

За высоким забором, прямо у дороги, возвышалась белоснежная красавица-церковь в честь Благовещения Пресвятой Богородицы, две большие иконы под папертью: Николая Чудотворца и Михаила Архангела.

— Пойдемте сразу на обед, — схимник провел нас за калитку.

Теперь я безконечно признателен отцу Симону за подаренную нам возможность «заглянуть» в тот неповторимый, скрытый от суеты под покровом Божией Матери мир (именно этот образ, икона Покрова, украшает восточную стену Благовещенского храма). В трапезной собралось человек тридцать: священники, молодые и пожилые монахи, послушницы, миряне, мужчины и женщины. В молитвенной тишине отец Симон благословил пищу и питие. Запомнились большой прижизненный портрет святого праведного Иоанна Кронштадтского и фотография Митрополита Воронежского и Липецкого Мефодия на стене. Монахиня читала житие Василия Великого, вымолившего у Бога прощение грехов несчастной блудницы. К глазам подступили слезы. Моя душа почувствовала спасительное присутствие благодати Святого Духа. Уходить из трапезной не хотелось, но отец Симон благословил до начала Богослужения побыть в храме, где, как казалось, кроме старенькой женщины в черном, не было ни души. Мы вышли во двор.

Я спросил молодого священника, из приезжих, не монастырь ли это…

— Нет, — ответил тот, — это община Православных христиан. И только.

— Вы зачем фотографируете, благословение есть? — спросил нас в свою очередь бородатый мужчина лет 45. — Здесь вообще ничего не делается без благословения, даже просто ходить вокруг храма не стоит…

— Пройдите к отцу настоятелю, он ждет, — пригласила нас молодая послушница в черном платке.

Еще в Курске я слышал, что настоятель, схиархимандрит Серафим, тяжело болен и мало кого принимает у себя. Мы прошли через несколько комнат церковного дома и внезапно оказались возле постели человека, который, казалось, с трудом дышал. Сидевший рядом послушник разминал пальцами его онемевшую правую руку. Стена комнаты была от потолка и почти до самого пола в иконах, над железной кроватью схимника я заметил портрет Императора Александра Третьего. При нашем появлении схиархимандрит Серафим чуть приподнял голову с подушки.

— Зачем пришли?

Мне пришлось с ходу объяснить цель нашего визита.

— Не надо обо мне ничего писать. Ничего не надо. А есть у вас благословение Митрополита Мефодия на посещение Ожоги? Нет? Вы из Курска? Вот о Курске и пишите. Работать надо, кирпичи таскать, чего писать-то? Тут у нас одни дураки и старухи.

И схиархимандрит Серафим заговорил о каком-то из своих духовных чад, смысл этих слов улавливался с трудом, но было понятно, что он душой переживает за того, о ком говорит.

— У вас в общине отец Симон схимник…
— Схимник, а что толку, если он безтолковый… Он у нас в гостях уже пятый год.
— Блаженную Марию Ивановну Самарскую, я слышал, не знали где хоронить, и вам звонили в Ожогу. Советовались (в Ожогу схиархимандриту Серафиму вскоре после кончины блаженной схимонахини Марии звонила игумения Феодора из Свято-Казанского монастыря г. Вышний Волочек Тверской области, спрашивала, где нужно хоронить блаженную старицу. Отец Серафим сказал, чтобы хоронили блаженную в этой обители, что и было исполнено, — ред.)
— Не знаю я Марию Ивановну… Ее в Вышнем Волчке похоронили. Она Самарская, а я здесь уже 24 года, а в Воронежской епархии 40 лет. Болею я сильно. Раньше кирпичи таскал, а тут пожар, пожар, горит все…

Схиархимандрит Серафим вновь заговорил так, что смысл его слов стал мне непонятен.

Послушник между тем продолжал разминать его правую руку, не обращая на нас ни малейшего внимания.

— Помирать пора, — выговорил как будто с усилием схимник. — Вот автобус скоро, вы и поезжайте. Да смотри, если напишешь обо мне, обижусь.
— Помолитесь о нас, отец Серафим.
— Помолюсь.
— Посоветуйте нам, как жить?
— Живите благочестиво, благочестивый человек всегда всем полезен. И все у вас хорошо будет. «Взыщите прежде Царствия Божиего, остальное приложится».
— Отец Серафим, а вы откуда, где принимали постриг?
— Я — то? Из Свято-Духова скита, близ Почаевской Лавры…

Он велел послушнице дать нам в дорогу хлеба, яблок и меду.

— Да приложитесь в домовой церкви к иконам, — сказал он нам на прощание.

Мы приложились к большому, в человеческий рост, образу Николая Чудотворца и вышли из дома на совершенно безлюдный церковный двор.

Про схиархимандрита Серафима известно немногое. Родился в 1936 году. В миру был Валерий, назван в честь одного из сорока Севастийских мучеников. Постриженник великих Глинских старцев — схиархимандритов Андроника (Лукаш) и Серафима (Романцова). Его духовным наставником был схимитрополит Зиновий (Мажуга) Тетрицкаройский, викарий Патриарха Грузии, тоже Глинский старец.
Известный старец Архимандрит Кирилл (Павлов) сказал одному из своих посетителей, побывавших до этого в Ожоге: «Зачем вы ко мне приехали, вы же только что разговаривали с отцом Серафимом». А другой известный подвижник — отошедший ко Господу в мае 2001 года схиархимандрит Макарий (Болотов) — об отце Серафиме говорил: «Такого монаха в России больше нет».

В любую погоду отец Серафим носит валеночки на босу ногу. Он крайне редко напрямую говорит человеку то, что знает и видит о нем. А открыто старцу очень многое… Иногда, впрочем, встречает людей неожиданно. Так, однажды приехал в Ожогу и искал встречи со старцем иеродиакон из Троице-Сергиевой лавры. Старец не хотел его принимать. Но люди упросили. Когда тот вошел в нему в келью, старец стал петь… татарскую песню (у него абсолютный слух). А спев песню, сказал: «эта песня хороша, начинай сначала…». Посетитель ушел, так ничего и не поняв ни в Ожоге, ни в старце. На просьбы помолиться, как правило, отец Серафим отвечает: «ну какой из меня молитвенник…». Всегда с великим почтением относится к архиереям. Все делает только по благословению церковной иерархии.

О старце рассказывают, что он в Ожоге творит дивные дела. Был, например, такой случай. В разгар эпидемии гриппа отец Серафим благословил за братской трапезой в Ожоге «бабам — красное вино, мужикам — водку». Разлили по пятьдесят граммов. «Выпьем за грипп», — сказал старец и поднял стакан. Люди в недоумении переглянулись. «Выпьем за грипп, за его здоровье!» — внятно и громко повторил старец. Все выпили. «Кто хочет, еще наливай. А я больше не буду», — сказал он, «пригубив» налитое. Конечно, никто больше пить не стал. Но с тех пор в Ожоге никто не болеет гриппом. Никто!

В Ожоге нет одержимых, духовно болящих. Господь путями неисповедимыми приводит туда только чистых сердцем. Оттого-то это место и славится в узком кругу кристальной чистотой. Это своего рода духовный «Байкал» Святой Руси.

Когда готовился этот материал, в редакцию поступило письмо от редактора газеты «Усмань Православная» Липецкой области Бориса Павловича Михайлюка. В нем совершенно неожиданно говорилось о его недавней поездке в Ожогу, к старцу Серафиму:

«В день памяти Новомучеников Российских освятили Крест на месте строительства нашего собора, у многих возникло чувство, что есть положительные подвижки в этом нелегком деле. Но на другой день наш глава администрации вызвал нас с настоятелем и стал то разрешать строить, то запрещать. Тогда мы решили начинать строить без него, а это значило пойти на конфликт. Я срочно поехал к старцу Серафиму в Ожогу (село на границе Липецкой, Воронежской и Курской областей). Тот благословил строить и не ссориться с начальством, ибо хоть какая-то помощь от него есть. «Вы только начните, а Бог поможет», — говорил он мне несколько раз. На другой день я написал «бизнес-план» и вместе с настоятелем представил его главе администрации. Тот долго думал, в тот же день собрал руководителей организаций и… решился! Сейчас мы уже готовим договор со строительной организацией, расчищаем площадку под котлован». Дивные дела творит этот дивный старец!

…Мы уже стояли у калитки, окидывая прощальным взглядом белый, устремленный в Небо храм, когда меня вдруг окликнул немолодой послушник с печальными глазами.

— Простите, не помню вас, — всматривался я в давно знакомые, усталые и тонкие черты его лица.
— Меня зовут Петр, я из Коренной пустыни.
— Вы сильно изменились. Какими судьбами здесь?

Послушник ответил не сразу.

— Отец Серафим принял в общину мою больную маму, и я ухаживаю за ней уже полгода.
— Отец Серафим сказал мне, что отец Симон здесь в гостях…
— Он так сказал?.. Наверно, мы все в гостях здесь, на земле.
— А какими путями Господь приводит сюда людей?
— Пути Господни неисповедимы.
— Да, и все же?
— В основном здесь сельские старушки, очень много больных… Знаете, я стараюсь не вникать в чужое горе, — его лицо, я заметил, вдруг исказилось от внутренней боли, и я понял, как неуместно оказалось здесь, в этом месте, мое журналистское любопытство. Именно здесь неуместно, не знаю уж почему.

Так мало времени было отпущено Промыслом Божиим мне в этот раз, чтобы что-то понять в Ожоге. Разве только одно я успел разглядеть: это действительно «кусочек рая» на земле для тех, кто приходит сюда по Вечному зову.

Петр снова ввел нас в храм Благовещения, мы приложились к образу с мощами

Преподобного Серафима Саровского, Небесного Покровителя схиархимандрита Серафима. Есть в храме частицы святых мощей Великомученика и Целителя Пантелеимона, Святителя Феофана Затворника, есть чтимый образ Божией Матери Скоропослушницы, есть Иверская икона Царицы Небесной, благословение Святой Афонской Горы. Много святынь.

— Несколько лет назад горел церковный дом, — рассказал Петр — никто не вышел из храма тушить пожар, потому что совершалась Божественная Литургия. Дом сгорел. А потом построили на деньги благотворителей новый дом, в два раза больше прежнего.

…До обратного рейса осталось не более часа, а нам еще предстояло сфотографировать храм. Но сделать это, казалось, по-человечески невозможно. Внезапно, по Чьему-то невидимому мановению, храм погрузился в сплошной туман, как будто град Китеж ушел под воду, оставив нас вдвоем на разбухшей от грязи дороге.

— Кого батюшка Серафим благословит здесь поработать, того, значит, и берет к себе в общину, он прозорливый старец, — уже в автобусе ответила на мой вопрос интеллигентного вида женщина средних лет, спешившая вместе с совсем еще юным и столь же интеллигентным священником на московский поезд. — Только нужно послушание, смирение проявить, и все образуется по его молитвам. Но он не хочет, чтобы о нем знали, имейте это в виду.

И она решительно не захотела ничего более говорить. Впрочем, это было уже не важно.

Наш поезд следовал до станции Касторное — Лозовая. Вспомнил, что в Благовещенском храме в паникадилах горели лампады живым огнем, вспомнил селение схимников у дороги, Ожогу… Вернусь ли я когда-нибудь в этот чудесный мир небесного тепла и света? В лицо мне неслись электрические огни железной дороги, я возвращался в холодный, железный, не знающий жалости мир, цепями которого опутано «все прогрессивное человечество»

Под грохот железных колес страшного вида парень в черном, сидевший рядом со мной, вдруг тихо запел:

— Э-эх, дороги, пыль да туман, холода, тревоги, да степной бурьян…

Никто не в силах лишить душу рая, разве только она сама не захочет стремиться в него сквозь густой туман.

P.S. Памятуя о том, что схиархимандрит Серафим по своему глубочайшему смирению и из-за особенностей духовной жизни в Ожоге, скрытой от суетных глаз, просил нас не писать о нем и о его пастве, мы ограничились лишь беглым рассказом о своих путевых впечатлениях от посещения этого дивного места. Мы просим читателей — тех из них, кто по прочтении статьи захочет поехать в Ожогу, — не делайте этого без благословения старца. Отец Серафим тяжело болеет. Община не принимает всех, кто пожелает приехать. А рассказали мы об этом дивном месте для того, чтобы люди знали — есть еще такие места на Руси, где возносится молитва за весь мир. А значит, есть и надежда на возрождение.

Источник:   https://www.cofe.ru/blagovest/

Места:
Благовещенский монастырь в с. Ожога

Если отзыв Вам понравился и Вы хотите тоже посетить эти святыни, то приглашаем ознакомиться с соответствующими паломническими турами.