Как сделать ожог как в бойцовском клубе
Слюна Тайлера сделала две вещи. На влажный след поцелуя на тыльной стороне моей кисти налипли горящие хлопья щелока. Это первое. А второе — щелок горит, только если его смешать с водой. Или слюной.
— Это — химический ожог, — сказал Тайлер. — Доставляет массу неописуемых мучений.
Щелок можно использовать для прочистки забившейся канализации.
Закрой глаза.
Паста из воды и щелока может прожечь алюминиевую сковороду.
В смеси воды и щелока растворится деревянная ложка.
В соединении с водой щелок разогревается до двухста градусов, и при нагреве прожигает мне руку, а Тайлер прижимает мои пальцы своими к моей испачканной кровью штанине, — и Тайлер требует моего внимания, потому что, как он говорит, это лучший момент в моей жизни.
— Потому что все, что было до этого, — лишь история, — говорит Тайлер. — И все, что будет после, — лишь история.
Это лучший момент в нашей жизни.
Пятно щелока, в точности принявшее форму отпечатка губ Тайлера, — это огромный костер, или каленое железо, или атомная плавка на моей руке в конце длинной, длинной воображаемой дороги, — я далеко на много миль. Тайлер приказывает мне вернуться и быть рядом. Моя кисть все отдаляется, уменьшается, уходит к концу дороги у горизонта.
В воображении огонь еще горит, но он уже лишь отблеск за горизонтом. Просто закат.
— Вернись к боли, — говорит Тайлер.
Это вроде направленной медитации, такой, как в группах психологической поддержки.
Даже не думай о слове «боль».
Направленная медитация помогает больным раком, — поможет и мне.
— Посмотри на руку, — говорит Тайлер.
Не смотри на руку.
Не думай о словах «жечь», «плоть», «ткань» или «обугливаться».
Не слушай собственный плач.
Ты в Ирландии. Закрой глаза.
Ты в Ирландии тем летом после окончания колледжа, и ты выпиваешь в пабе возле того замка, к которому каждый день прибывают полные автобусы американских и английских туристов поцеловать Камень Бларни .
— Не блокируй это, — говорит Тайлер. — Мыло и человеческие жертвоприношения идут рука об руку.
Ты покидаешь паб в потоке людей и идешь сквозь капающую, влажную, гудящую автомобилями тишину улиц, только что омытых дождем. Ночь. Ты добираешься до замка Бларнистоун.
Полы в замке съедены гнилью, и ты взбираешься по каменным ступенькам, и темнота с каждым твоим шагом вверх сгущается по сторонам. Все тихо поднимаются для утверждения традиции своего маленького акта возмездия.
— Слушай меня, — говорит Тайлер. — Открой глаза.
— В древние времена, — рассказывает Тайлер. — Человеческие жертвоприношения совершались на холме над рекой. Тысячи людей. Слушай меня. Совершался обряд, и тела сжигали в пламени.
— Можешь рыдать, — говорит Тайлер. — Можешь побежать к раковине и подставить руку под воду, но сначала ты должен признать, что ты глуп и ты умрешь. Посмотри на меня.
— Однажды, — говорит Тайлер. — Ты умрешь, — и пока ты не признаешь это, ты бесполезен для меня.
Ты в Ирландии.
— Можешь рыдать, — говорит Тайлер. — Но каждая слеза, падающая в хлопья щелока на твоей коже, вызовет ожог, как от сигареты.
Ты в Ирландии, тем летом, когда окончил колледж, и, наверное, именно тогда тебе впервые захотелось анархии. За годы до того, как встретил Тайлера Дердена, за годы до того, как полил свой первый «крем англез», — ты уже узнал про маленькие акты возмездия.
В Ирландии.
Ты стоишь на платформе у верхних ступеней лестницы.
— Мы можем взять уксус, — говорит Тайлер. — И нейтрализовать ожог, но сначала ты должен сдаться.
«После жертвоприношений и сожжений сотен людей», — рассказал Тайлер, — «Тонкие белые струйки сползали с алтаря и стекали по склону в реку».
Прежде всего, нужно достичь крайней черты.
Ты на платформе ирландского замка, всюду по ее краям — бездонная темнота; и впереди тебя, на расстоянии вытянутой руки — каменная стена.
— Дождь, — рассказывает Тайлер. — Вымывал пепел погребального костра год за годом, — и год за годом сжигали людей, и дождевая вода, просачиваясь сквозь уголь, становилась раствором щелока, а щелок смешивался с растопленным жиром от жертвоприношений, и тонкие белые потоки жидкого мыла стекали по стенкам алтаря и, затем, по склону холма к реке.
И ирландцы в окружающей тебя темноте вершат свой маленький акт возмездия, — они подходят к краю платформы, становятся у края непроницаемой тьмы и мочатся.
И эти люди говорят: «Вперед, отливай, пижон-америкашка, мочись густой желтой струей с избытком витаминов». Густой, дорогостоящей и никому не нужной.
— Это лучший момент твоей жизни, — говорит Тайлер. — А ты витаешь неизвестно где.
Ты в Ирландии. О, и ты делаешь это. О, да. Да. И ты чувствуешь запах аммиака и дневной нормы витамина B.
«И после тысячелетия убийств и дождей», — рассказывал Тайлер, — «Древние обнаружили, что в том месте, где в реку попадало мыло, вещи легче отстирываются».
Я мочусь на камень Бларни.
— Боже, — говорит Тайлер.
Я мочусь в свои черные брюки с пятнами засохшей крови, которые не переваривает мой босс.
Ты в арендованном доме на Пэйпер-Стрит.
— Это что-нибудь да значит, — говорит Тайлер.
— Это знак, — говорит Тайлер. Тайлер просто полон полезной информации. «В культурах без мыла», — рассказывает Тайлер, — «Люди использовали свою мочу и мочу своих собак, чтобы отстирать белье и вымыть волосы, — из-за содержащихся в ней мочевины и аммиака».
Запах уксуса, и огонь на твоей руке в конце длинной дороги угасает.
Запах щелока и больничный блевотный запах мочи и уксуса обжигает твои раздутые ноздри.
— Все эти люди были убиты не зря, — говорит Тайлер.
Тыльная сторона твоей кисти набухает красным и блестящим, точно повторяя форму губ Тайлера, сложенных в поцелуе. Вокруг поцелуя разбросаны пятна маленьких сигаретных ожогов от чьих-то слез.
— Открой глаза, — говорит Тайлер, и слезы блестят на его лице. — Прими поздравления, — говорит Тайлер. — Ты на шаг приблизился к достижению крайней черты.
— Ты должен понять, — говорит Тайлер. — Первое мыло было приготовлено из праха героев.
«Подумай о животных, на которых испытывают продукцию».
«Подумай об обезьянах, запущенных в космос».
— Без их смерти, без их боли, без их жертв, — говорит Тайлер. — Мы остались бы ни с чем.
Источник
Провалившийся в прокате, но впоследствии разошедшийся на цитаты и афоризмы, «Бойцовский клуб» наполнен постмодернтистским подтекстом. Глубинный смысл и критика капитализма сочетаются с красивой картинкой и продакт-плейсментом. Нонсенс и издевка над зрителем.
«Бойцовский клуб» придерживается общей тенденции протестных фильмов 90-х. В нем, как и во многих других фильмах конца XX века, основным посылом является то, что иметь высокооплачиваемую работу, жить в элитном кондо на последнем этаже, встречаться с длинноногими красавицами или жить в большом доме с семьей просто ужасно. «Красота по-американски», «Бойцовский клуб», «Матрица», «Трасса 60» — все эти фильмы придерживаются данного настроя.
Ошибочно считать, что Тайлер Дерден — анархист. Он — трансгуманист!
Смысл «Бойцовского клуб» помогут раскрыть книги Фромма, Адорно, Маркузе, Хоркхаймера и других философов трансгуманистического толка. Собственно, то, что порицали ученые франкфуртской школы социологии, нашло свое воплощение в картине Дэвида Финчера. Вкратце ее можно выразить следующими предложениями:
- Мы — продукты общества потребления.
- Культуру заменяет культиндустрия с простыми, шаблонными символами и образами.
- Нашу уникальность формируют товары и бренды.
- А наши знания отрывочны и кусочны, как лоскутное одеяло.
- Наши потребности раздуваются, как пузырь, но однажды ему суждено лопнуть.
Мы — «одномерные люди», как бы выразился философ Маркузе. В этом и заключается основной смысл «Бойцовского клуба».
Философия Тайлера Дердена
В каждом из нас живет бунтарь, интересная и действительно неординарная личность. Подумайте, как изменилась жизнь безымянного рассказчика, ставшего Тайлером и отказавшегося от всех благ жизни. Он стал настоящим лидером, создав невероятную сложную организацию с четкой иерархией и планом по разрушению финансовой системы.
Смог бы человек, зависящий от брендов и новинок, не пропускающий ни одного «стоящего» сериала и разбирающегося до мелочей в марках автомобилей или часов, создать такую сложную систему? Ответ отрицательный.
Если посмотреть популярные запросы в поисковых системах, связанных с Тайлером Дерденом, то можно заметить интересную тенденцию. Немало людей ищут очки, штаны, куртку, что носил эксцентричный герой фильма. Это идет в полный разрез с тем, что действительно пытался донести Тайлер.
Философия Тайлера Дердена проста, но как и многие простые вещи до поры до времени нам непонятна. Весь смысл речей одного из главных героев «Бойцовского клуба» можно выразить следующей фразой:
Кто мы такие? Мы просто потребители, одержимые внешней атрибутикой преуспевания. Война, голод, насилие — все это не волнует. А волнует меня: знаменитости и скандалы, телевизор, где 500 каналов и чье имя на бирке моих трусов.
Тайлер знакомит рассказчика с реальностью
Поцелуй Тайлера Дердена
В чем смысл поцелуя в фильме «Бойцовский клуб»? Химический ожог в «Бойцовском клубе» — это курс молодого бойца для рассказчика. Так Тайлер Дерден знакомил его с реальностью. После такой терапии становится ясно, что глупо рассчитывать на жизнь вне этой реальности, что нет чудес, что мир — это не рекламный ролик, где повсюду чисто и красиво, а люди просто пылают радушием.
Мир — это место, где помимо хороших моментов бывают и ужасные, и с ними нужно мириться, принять их как неотъемлемую часть бытия. Сцену поцелуя можно интерпретировать через книгу французского философа Альбера Камю «Миф о Сизифе». Рассказчик и Тайлер, как и Сизиф, отрицают влияние бога на свою жизнь, ставя себя, человека, как главного источника смысла их жизни в этом абсурдном мире.
Смысл фильма Бойцовский клуб в XXI веке
Имеет ли какой-нибудь смысл фильм «Бойцовский клуб» сейчас? Как бы не сопротивлялись, люди, помнящие о жвачке «Бубль-Гум», Windows 95, «Дэнди», телекомпании «ВиД», «девяностые» были 20-25 лет назад. Целое поколение назад! Так имеет ли? Разумеется, да. Мы, как и герой фильма — рассказчик, так же не имеем имени для транснациональных компаний. Мы — потребители, набор признаков, параметров, которые они анализируют.
Под нас таргетируют рекламу, чтобы продать больше товаров и оказать больше услуг. Нам навязывают образы, и к этим образом добавляют нужное оснащение. Баскетболисты носят Nike, солидные мужчины часы Rolex, а женщины пользуются Kenzo. Таргетированная реклама уже стала основным источником дохода для крупных поисковых систем, таких как Яндекс или Google. И неважно, зовут нас Джек, Маша или Авраам. Главное — создать потребность или разогреть слабенький уголек уже зародившегося желания.
Смысл концовки Бойцовского клуба
Концовка фильма вызвала больше всего вопросов у зрителей фильма. Сам Паланик признал, что концовка Финчера нравится ему больше собственной. Давайте разбираться. Рассказчик осознает, что он и Тайлер — это одно и то же лицо. Дерден — это всего лишь воображение, за исключением одной вещи. Пистолета. Как и кулаки рассказчика, наносившего удары самому себе в офисе своего босса, оружие столь же реально.
Концовка фильма «Бойцовский клуб» вызвала много вопросов у зрителей
Избавиться от Тайлера простым осознанием факта недостаточно, нужен мощный эмоциональный выброс, что-то выбивающееся из шаблона, что-то за рамками для мозга. Выход оказался прост. Прострелить себе в щеку и при этом представить, что убиваешь Тайлера. План авантюрный, но судя по концовке фильма — действенный.
В книге же рассказчик попадает в рай, где встречает все тех же «обезьян в космосе», следующих миссии Тайлера Дердена. Данную концовку книги «Бойцовский клуб» можно трактовать с двух точек зрения. С одной стороны рассказчик действительно попадает в рай, в который он не верил, а с другой — оказывается в психиатрической больнице.
Такой открытый финал ставит вопрос, а действительно ли есть смысл в бреднях сумасшедшего или же это просто издевка Чака Паланика и Дэвида Финчера над своим читателем?
Подпишись на канал и ставь лайк — это поможет написать больше интересных статей! Наш сайт: mnogo-smysla.ru
Источник
