Ребенок после ожога психологическая помощь

Ожоги I, II и III А степени не оставляют последствий в виде шрамов и контрактур. Ожоги III Б и IV степени, даже если они были прооперированы и на раны накладывалась аутокожа (лоскуты собственной кожи больного), оставляют изменения в виде рубцов, иногда резко гипертрофированных или келлоидных.

Это значит, что на коже, где был ожог, появляются выросты и углубления, втягивания кожи или, наоборот, разросшиеся узелки розового или красного цвета, нередко плотные на ощупь. Это происходит потому, что ростковый слой кожи поврежден, и организм ребенка, компенсируя дефект, начинает продуцировать замену в виде коллагеновой ткани, которая вырастает быстро и укладывается беспорядочно в виде узелков и уплотнений, иногда вовлекая в процесс окружающие ткани, тем самым образуя стягивания и углубления.

Видимый рост рубцов начинается не сразу после ожога, и, к сожалению, не очень заметен после операции. Но через 3-4 недели (иногда после выписки из больницы) родители начинают замечать, что кожа ребенка над местом ожога становится припухшей, красной и бугристой. Рост ткани становится гипертрофическим, рубцы выглядят воспаленными, иногда болезненными при ощупывании.

Нередко в области особенно тонкой рубцовой ткани появляются пузыри, наполненные красноватым и светлым содержимым. Это послеожоговые флегтемы, которые лопаются, в результате чего появляется раневая поверхность. Иногда кожа рубца шелушится, трескается, зудит. Созревание рубцов продолжается в течение 1-3 лет.

Если ожоги располагался над суставами, которые часто находятся в естественном согнутом состоянии (например, во время сна), то может возникнуть контрактура — невозможность полного разгибания сустава, и может развиться нарушение нормальной двигательной активности больного.

Деформации кожи на лице после ожоговой травмы приводят к возникновению трудностей с речью, приемом пищи. Пересадка кожного лоскута на область ожога способна ограничить этот неконтролируемый рост соединительной ткани, но, как правило, вокруг кожного лоскута и под ним все-таки идет процесс рубцевания. Чтобы предотвратить все эти нежелательные последствия ожоговой травмы, ребенок должен находиться под наблюдением врачей-реабилитологов и выполнять все рекомендации по восстановительной терапии. Как правило, при соблюдении пациентами рекомендаций в полном объеме можно обойтись без повторных пластических операций или же свести необходимое хирургическое вмешательство к минимуму.

Для предотвращения появления резко гипертрофированных или келлоидных рубцов применяется компрессионная одежда. Раннее ее назначение, длительное ношение не только предотвращает рост рубцов, но и ускоряет процесс их созревания, а также уменьшает зуд кожи и улучшает эмоциональное состояние ребенка.

Родителям важно понять, что в настоящее время не существует полного излечения от шрамов, т.е. на месте ожога III Б и IV степени кожа уже никогда не будет такой, как прежде, но согласованными действиями родителей, врачей и медсестер можно улучшить вид рубца, избежать повторных пластических операций.

Очень важным этапом является выполнение лечебной гимнастики не только в период нахождения в стационаре, но и после выписки домой, в течение всего времени роста рубцов. Специальная гимнастика, назначенная врачом-реабилитологом, позволит растянуть рубцы (особенно находящиеся в области суставов) ровно настолько, насколько это необходимо для нормального движения. Гимнастика также помогает снижению уплотнений в рубце, способствует его размягчению и обратному развитию. Но никогда не делайте упражнение насильно — это принесет ребенку только боль и страх перед любыми движениями. Пусть он привыкнет к тому, что вы прикасаетесь к нему мягко, с любовью. Любые упражнения, даже самые тяжелые, ребенок легко может выполнить, если вы будете делать их в игровой форме.

Врач-реабилитолог назначит противорубцовую терапию и будет корректировать ее в течение всего времени, пока пострадавший ребенок наблюдается в консультативной поликлинике.

В вашей жизни произошел несчастный случай — ваш ребенок получил сильный ожог и сейчас находится в больнице. Семейная и повседневная жизнь нарушена. Как родители вы сталкиваетесь со множеством проблем и трудностей. Вы совершенно растеряны и не знаете, что вам делать, как помочь вашему ребенку.

Маленькому ребенку непросто осмыслить то, что с ним произошло. Некоторые дети не понимают случившегося, другие, напротив, все ясно осознают. Но все испытывают страх, сильную боль и более чем когда-либо нуждаются в вас, в вашей поддержке, спокойствии и оптимизме. То, как вы, родители, сможете помочь ребенку пережить это тяжелое время, имеет огромное значение для его и вашей дальнейшей жизни.

Постарайтесь успокоить ребенка, объясните ему, что с ним все дет хорошо, что ему обязательно помогут. Говорите ему столько раз, сколько это необходимо, что вы будете рядом с ним и будете о нем заботиться, — он должен убедиться, что вы любите его, как прежде, и что для вас он не изменился.

Маленький ребенок переживает такие же сильные чувства по поводу случившегося, как и вы. У некоторых детей такие переживания могут возникнуть сразу же после ожога, у других — спустя некоторое время.

Большинство детей могут испытывать чувство вины за произошедшее, их сбивают с толку внезапные изменения в привычной жизни, боль и беспомощность. Некоторые дети не могут сами себя обслуживать и нуждаются в постоянной помощи в элементарных ситуациях, которые прежде не составляли для них никакого труда. Это может сделать их легко возбудимыми или же плаксивыми, трудными в общении, капризными и раздражительными. Даже дети из одной семьи по-разному реагируют на ситуацию травмы. Это трудное время как для детей, так и для родителей. Но родители могут помочь ребенку справиться со своими чувствами, возникшими после травмы.

Какой бы ни была реакция ребенка, пожалуйста, помните, что в данной ситуации для него совершенно нормально и естественно проявлять свои тяжелые переживания.

После ожога некоторые дети могут:
огорчаться при отсутствии любимых игрушек (все погибло во время пожара);
беспричинно злиться на родителей, пытаться их ударить, толкаться и кусаться, бросать вещи или другими способами проявлять свой гнев;
стать более активными и беспокойными;
многократно задавать один и тот же вопрос: «Это случится опять?»;
беспокоиться о том, выживут ли они, что случится с ними дальше, как они выглядят сейчас и как они будут выглядеть потом;
бояться оставаться в одиночестве, требовать, чтобы вы были при них неотлучно;
беспокойно спать или вообще не спать всю ночь, им могут сниться страшные сны;
вести себя так, как будто они младше, чем на самом деле: опять сосать соску, проситься на руки, перестать говорить, страдать недержанием мочи;
у детей может быть тошнота и рвота, головные боли, отсутствие аппетита и высокая температура;
дети могут стать тихими и молчаливыми, не желать говорить о том, что произошло, и не помнить событий, произошедших до или после травмы;
могут легко огорчаться и плакать;
чувствовать вину за свое поведение, или остро сочувствовать вам, если вы считаете, что несчастье произошло по вашей вине;
пугаться ситуаций, напоминающих о несчастном случае: запаха гари или бензина, открытого огня или электричества.

Некоторые дети могут вообще не проявлять описанных чувств и как будто не чувствовать никакого огорчения. Однако случается и так, что переживания проявляются позднее, спустя несколько недель или месяцев после ожога.

+ Разговаривайте со своим ребенком, отвечайте на его вопросы, обязательно говорите правду, не старайтесь приукрасить действительность.

+ Внимательно прислушивайтесь к тому, что говорит ребенок и как он это говорит: нет ли в его словах страха, тревоги, беспокойства? Разговаривайте с ребенком о его чувствах и ощущениях, не отделывайтесь поверхностными утешениями. Диалог, при котором родители вместе с ребенком проговаривают его «отрицательные» ощущения, помогают ребенку правильно их пережить. Детям определенного возраста свойственно испытывать страх, а у ожоговых детей, которые уже встретились с трагедией, чувство страха возрастает многократно.

Родители могут поговорить с ребенком о его страхах, например, так:

Ребенок: «Не выключай свет, мне страшно»

Родитель: «Ты боишься, что в темноте может что-то случиться?»

Ребенок: «Да, тут живет злое чудовище, оно на всех кидается»

Родитель: «Что же с ним случилось, кто его так разозлил?»

Ребенок: «Я не знаю, мне страшно…»

Родитель: «Хочешь, возьми меня за руку… Интересно, а Злое Чудовище боится чего-нибудь?» и т.д.

+ Объясните, что иметь подобные чувства нормально и естественно, говорите с вашим ребенком и о своих собственных чувствах — все это поможет и родителю, и ребенку лучше выразить себя и понять друг друга.

+ Не уставайте уверять ребенка: «Мы вместе. Мы заботимся о тебе. Мы всегда будем заботиться о тебе». Возможно, вам придется повторять эти уверения многократно. Почти бесконечно.

+ Дотрагивайтесь до ребенка, обнимайте его как можно чаще. Такие прикосновения очень важны для ребенка в этот период.

+ Не жалейте времени на разговоры и игры с ребенком. Наблюдайте за ребенком, когда он играет. Прислушайтесь к его играм и фантазиям. Часто именно в игре ребенок проявляет свои чувства страха и агрессии. Дети могут начать сочинять фантастические истории или страшные сказки. Могут постоянно играть в одну и ту же игру, например, в «пожар», «автомобильную катастрофу», «несчастный случай» или «войну». Способствуйте этим играм, они снижают напряжение.

+ Если вы чувствуете, что ребенку необходимо выплеснуть свою агрессию, не препятствуйте этому, а направьте агрессивное поведение ребенка в безопасное для него и окружающих русло. Так, мягкая подушка не пострадает от ударов и не причинит вреда детским кулакам, а рвать лучше всего старый блокнот или ненужную тетрадку. Не запрещайте ребенку проявлять свои эмоции, позвольте ему грустить и плакать, если он потерял или сломал свою любимую игрушку.

+ Выражению чувств ребенка помогают не только слова и игра, но и занятия творчеством. Ребенку необходимо предлагать разные материалы. Именно разнообразие материала помогает ребенку выразить свои чувства с различной степенью глубины и интенсивности.

Надо учесть, что такие предметы как простой карандаш и шариковая ручка слишком скудны для полноценного выражения чувств ребенка. Гораздо эффективнее пластилин и глина, краски и цветные карандаши. Выбор материала в значительной степени зависит от того, чего вы хотите в данный момент добиться. Если, например, гуашь позволяет раскрепоститься и расслабиться, то цветные карандаши, наоборот, могут помочь возбужденному ребенку успокоиться.

Глина и пластилин, требуя определенных физических затрат, способствуют созданию трехмерных образов, связанных с целостностью тела и организма. Оба этих материала позволяют выражать чувства и конструктивно (с помощью создания различных образов), и деструктивно, когда ребенок, как будто бесцельно разминает или делит кусок пластилина на маленькие части. Такая деструктивная работа тоже эффективна и полезна с психологической точки зрения. Выбор типа работы зависит от состояния ребенка.

Гуашь активизирует фантазию, и работа с ней не требует больших усилий.

Работа с фломастерами также развивает фантазию, и вместе с тем способствует укреплению сосредоточенности и усидчивости.

От восковых мелков и цветных карандашей ребенок быстро устает — штриховка, раскрашивание рисунков требует большого расхода энергии. Однако эти инструменты предоставляют большие возможности для выражения чувств.

Выбор бумаги, на которой рисует ребенок, тоже должен быть продуман. Стеснительным закрепощенным детям лучше предлагать большие листы, на которых можно «развернуться», беспокойным же, напротив, имеет смысл предложить бумагу маленького размера, которая потребует от них сосредоточенности в продумывании того, как уместить на листочке свой рисунок.

С помощью аппликации можно создавать различные композиции — как сюжетные, так и бессюжетные. Материалом может быть не только цветная бумага и картон, но и старые журналы. Просто вырезая, ребенок действует деструктивно, затрачивая минимум усилий. Создание же композиций уже является конструктивной работой. (При создании аппликаций и любой работе с ножницами, помните, что ножницы должны быть с тупыми закругленными концами).

В заключение стоит сказать, что нельзя позволять больному ребенку манипулировать его болезнью. Вы должны быть его помощником, но не слугой. Не давайте ему поблажек, не старайтесь относиться к нему, как к больному.

Другие статьи по теме

Как помочь детям при ожогах. Ожоги. Первая помощь. Меры предосторожности.

Источник: https://www.clinik.ru/seminar.php#1

Источник

Психологические проблемы после ожога

Какой бы ни была реакция ребенка, пожалуйста, помните, что в данной ситуации для него совершенно нормально и естественно проявлять свои тяжелые переживания.

После ожога некоторые дети могут:

огорчаться при отсутствии любимых игрушек (все погибло во время пожара);

беспричинно злиться на родителей, пытаться их ударить, толкаться и кусаться, бросать вещи или другими способами проявлять свой гнев;

стать более активными и беспокойными;

многократно задавать один и тот же вопрос: "Это случится опять?";

беспокоиться о том, выживут ли они, что случится с ними дальше, как они выглядят сейчас и как они будут выглядеть потом;

бояться оставаться в одиночестве, требовать, чтобы вы были при них неотлучно;

беспокойно спать или вообще не спать всю ночь, им могут сниться страшные сны;

вести себя так, как будто они младше, чем на самом деле: опять сосать соску, проситься на руки, перестать говорить, страдать недержанием мочи;

у детей может быть тошнота и рвота, головные боли, отсутствие аппетита и высокая температура;

дети могут стать тихими и молчаливыми, не желать говорить о том, что произошло, и не помнить событий, произошедших до или после травмы;
могут легко огорчаться и плакать;

чувствовать вину за свое поведение, или остро сочувствовать вам, если вы считаете, что несчастье произошло по вашей вине;

пугаться ситуаций, напоминающих о несчастном случае: запаха гари или бензина, открытого огня или электричества.

Источник

Особенно интенсивные, долгие и болезненные изменения психики образуются после обезображивающих ожогов. Тогда ПТСР формируется, во-первых, из-за психологической «огненной травмы» (пожара, взрыва), из-за обваривания кипятком, раскаленной смолой, горячим газом и др. Во-вторых, из-за боли в обожженных местах и страданий во время лечения. В-третьих, из-за утраты своего прежнего облика (нормального, привычного, красивого). И наконец, из-за негативного отношения окружающих людей к обезображенной личности (из-за частых столкновений с их испугом, смущением, отвращением, стыдом). Сходные расстройства и страдания бывают у людей, изувеченных ранениями.

На пожаре у обжигаемых людей возможны два типа стрессового поведения: активное (метание, бег, попытки тушить себя, вопли, крики) и пассивное (оцепенение, «комок в горле», «руки, и ноги, как ватные», ступор, каталепсия). После огненной травмы бывает частичная или полная амнезия, забывание страшного события.

Сразу после интенсивных, обширных ожогов наступает шок (от англ. Shock — удар, потрясение). Его психологические компоненты: ужас из-за случившегося, боль и надежда на спасение. Бывают два варианта шокового состояния. При первом возникает адинамия (обездвиженность), снижение способности осознать случившееся и понять что происходит. Нередко — помрачение сознания. При втором варианте ожогового шока — эмоциональная возбужденность: больной мечется, плачет и кричит от боли. Его мучают кошмарные видения, могут возникать обманы восприятия и псевдогаллюцинации. Иногда, чаще у пожилых людей, возникают психозы. Головная боль, головокружение, помраченное сознание, тошнота и рвота во время шока свидетельствуют о нарушениях в центральной нервной системе. Это подтверждается результатами электроэнцефалографии.

В первой половине XX столетия большинство погибших от ожогов умирало на стадии шока. Сейчас разработаны и успешно применяются методы противошоковой терапии. Среди них главные — применение болеутоляющих средств (анальгетиков), уменьшающих страх (ангсиолитиков), успокаивающих (седативних препаратов) и компенсаторные введения в организм больших количеств жидкости, содержащей белок.

Какова ведущая причина смерти обожженных на стадии шока? Перенапряжение, разрушения и расстройства жизненно-важных систем организма, или неосознаваемый субъектом отказ от жизни, невыносимой из-за ужаса, боли, страданий? Рациональные ответы на эти вопросы подсказывают оптимальную тактику лечения при ожоговом стрессе.

Еще до окончания шока начинает проявляться токсемия (от греч. Toxikon — яд + haema — кровь, текущая внутри тела), т. е. отравление организма попадающими в кровь продуктами распада обожженных тканей тела. В начале стадии токсемии у большинства обожженных возникает депрессия. По данным психологического исследования, проведенного Светланой Григорьевной Лафи (под моим руководством), ожоговый стресс с серьезными психологическими проблемами испытывают 56,37% пациентов, в 18,18% он сопровождается чувством беспомощности и ажитацией, а в 3,6% невыносимой болью. Напряженное, настороженное ожидание со стремлением контролировать ситуацию характерно для 21,81% обожженных [Лафи С. Г., 1996].

С. Г. Лафи описала следующие категории людей, у которых ожоговый шок и начинающаяся токсемия делают ярко выраженными стрессовые изменения поведения, отношения к себе и окружающим людям:

— активные, обращенные во вне, постоянно ищущие мнения о себе и своей травме у других людей;

— активно-деятельные, ориентированные исключительно на себя;

— активно-протестные, «отрицатели-бунтари»;

— пассивные, ведомые, зависимые от других больных и от персонала;

— пассивно-замкнутые, упрямо-настороженные;

— спокойные, с поведением, адекватным травме и больничной обстановке;

— инфантилизированные личности.

На стадии токсемии у обожженных возрастают депрессия и тревожность, повышается эмоциональная реактивность.

При обширных и глубоких ожогах происходит редукция (от латин. — reduction — отодвигание назад, упрощение) психических процессов и функций, т. е. спонтанная инфантилизация, даже с уподоблением младенческому поведению. По мнению ветерана реаниматологии Р. Н. Кокубава, «чем больше отравление при токсемии, тем ниже и ниже спускается обожженный человек по ступеням биологической эволюции. Выздоровление сопровождается подъемом по тем же ступеням, первоначально с зоологическим, затем с младенческим и лишь потом взрослым реагированием» [Кокубава Р. Н., 2006].

По данным С. Г. Лафи, редукция психических функций наблюдалась у 23,61 % больных с ожоговой болезнью [Лафи С. Г.,1996]. Редукция психики при тяжелом заболевании — это использование организмом адаптивно-защитных механизмов (процессов, функций), сформировавшихся на начальных этапах биологической эволюции.

При уменьшении редукции психических функций, тем более когда ее не было, обожженные больные начинают осознавать сбою обезображенность и изменения «сценария их жизни» из-за последствий ожогов. При этом выраженность тревоги и депрессии зависит от психотерапевтических мероприятий и, главное, от моральной поддержки близкими людьми, посещавшими обожженных людей в больнице. Депрессия и тревога выше у социально не устроенных пациентов. Негативные эмоции, горе, страх перед будущим выше при ожогах (и обезображивании) открытых участков кожи (лица и рук) и, кроме того, гениталий (больные страшатся своей сексуальной несостоятельности), ягодиц (эта локализация ожога всегда ощущается, как только обожженный пытается сесть).

Важным проявлением послеожогового ПТСР бывает нарушение «схемы тела». Оно случается при увечьях и обезображиваниях. У всех здоровых людей есть нормальная «схема тела». Не вдумываясь и даже не осознавая, они всегда представляют, где и какие у них руки, ноги, лицо, голова, туловище, т. е., не обращая на то внимания, люди осознают все наличные подробности своих тел. Еще в младенчестве ребенок знакомится с собой, изучает у себя тело, конечности, интересуется ртом и другими отверстиями («оральная», «анальная», «вагинальная» и другие фазы младенчества по Зигмунду Фрейду). Для горожанина «схема тела» — это, в основном, и видимая, и осязаемая его внешняя пропорциональность и целостность. Лишь забо лев, горожанин чувствует, что у него болит — значит, есть — сердце, желудок, сустав и пр. Селяне, с детства присутствуя при убое и разделке (вскрытии) туш скота, не только познают расположение и вид всех внутренних органов у животных, но и мысленно переносят эти познания на себя. У сельских жителей, имеющих домашнюю скотину, «схема тела» — это адекватное представление не только о своей внешности, но и о внутреннем содержании своего тела.

Представления человека о «схеме своего тела» участвуют в осмыслении того, каким видят его другие люди, и каким он кажется себе, «отраженным» видением его другими. «Схема своего тела» участвует в нашем представлении того, какими должны быть окружающие нас нормальные люди (не уроды). Собственное увечье и обезображивание порождают череду взаимозависимых дисфункций в структуре личности и ее взаимоотношений с людьми.

То или иное заметное (или не очень) нарушение «схемы тела» всегда есть у страдающего ПТСР (даже без увечий и обезображивания) из-за невольных болезненных изменений представления о себе, о здоровье своего тела, о своем месте в обществе. Наиболее яркие и психотравмирующие расстройства «схемы тела» и «схемы» своего присутствия в социальной среде при ПТСР возникают одновременно с обезображиванием после ожоговой травматизации (и из-за увечий после ранений).

Изучая психические расстройства у ожоговых больных, П. В. Качалов отмечал, что в этом периоде «амнезии редки, но оценка обстоятельств ожога (при упорном расспросе) дается противоречивая (в связи с ослаблением способности осмыслять происходящее). У больных, оказывающихся в условиях сенсорной депривации (помещенных в палаты с ламинарным потоком воздуха) отмечаются своеобразные парейдолии («видения» лиц на перфорированном металлическом потолке) и функциональные галлюцинации (музыка, оклики, слышимые в шуме оборудования). Все эти расстройства носят кратковременный характер» [Александровский Ю. А., 2000, с. 250).

С. Г. Лафи изучила становление новых взаимоотношений обезображенных ожогами пациентов с окружающими людьми.

1. При уменьшении ожоговой токсемии, выходя из состояния с редукцией психики, человек начинает испытывать радостные переживания, еще не осознавая, что с ним произошло. Это проблески счастья победы жизни над смертью. Это радость борьбы организма с ожоговой травмой. Восстанавливающееся сознание первыми воспринимает «людей в белом», — медицинский персонал, — по началу безликих, в марлевых масках, заботливых, внимательных. «Они — ласковые, добрые ангелы над мной» (из рассказа ожогового больного 3.)

2. Вторым шагом на пути обретения новых социальных взаимоотношений становится знакомство с соседями по палате и понимание того, что «и я, и они уже не прежние, а пережившие огненный стресс». Но чувство общности, сближая их, поначалу уменьшает понимание их отличия от здоровых людей.

3. Прорывом из «редуцированного настоящего», из болезни в прошлое время, когда обожженный был здоровым, красивым, становится первое посещение его больничной палаты родными, близкими людьми. Обезображенный ожогом замечает за их добрыми чувствами горестное изумление перед его измененным обликом.

4. Общение с внешним миром людей и понимание пропасти между своей прошлой нормальной, привычной жизнью и нынешнем существованием с измененным обликом возникает при первых прогулках по больничному двору, саду. Но у пациента есть еще возможность укрыться в «убежище», в своей больничной палате среди привычных товарищей по несчастью.

5. После выписки из больницы начинается сложная, многофазная адаптация (или дезадаптация) обезображенного человека в мире людей, не могущих скрыть, увидев его, ужаса, брезгливости, жалости, стыда.

6. Потом в обыденной социальной среде продолжается динамическое формирование послеожогового ПТСР. Американские исследователи Г. И. Каплан и Б. Дж. Садок

обнаружили разворачивание симптоматики ПТСР через 1 -2 года после тяжелых ожогов у 80 % детей и 30 % взрослых [Kaplan H. I., Sadock B. J., 1996]. Весьма отличаются данные российских ученых Б. С. Положий и И. В. Турина, отметивших ПТСР лишь у 8,9 % от общего числа обожженных людей [Положий Б. С., 2005, с. 163—175]. Столь большие различия могут быть из-за разной тяжести ожоговых травм и более эффективных методов психотерапии. Наряду с этим меньшей вероятности возникновения ПТСР в России могут способствовать психосоциальные особенности нашего нынешнего общества, закаляющего души людей трудностями жизни.

У подверженных ПТСР существенно сильнее эмоционально-стрессовые переживания ожоговой травмы [Положий Б. С., 2005]. У них возникают:

— фиксация мыслей на тягостных воспоминаниях («погружение»);

— стремление избегать любых напоминаний о перенесенной травматической ситуации («избегание»);

— повышается реактивная тревожность;

— достоверно чаще наблюдается депрессия.

Наряду с этими негативными реакциями у людей, пострадавших от ожогов, возникает «психологическая защита», как «подсознательная регулятивная система стабилизации личности, которая вызывает устранение или сведение к минимуму чувства тревоги, связанного с осознанием конфликта» [там же, с. 163—166]. Психологической защитой могут быть:

— тенденция «держаться героем, которому нипочем прошлая травма» («подавление»);

— «наивная забывчивость» обо всем, что касалось ожогового стресса («вытеснение»);

— недооценка тяжести последствий ожога и неадекватно оптимистический прогноз восстановления своей дееспособности («отрицание»);

«Казалось бы, именно в таких случаях подавление, вытеснение и отрицание носят характер наиболее адекватных механизмов психологической защиты. Однако без отреагирования мощного аффекта, вызванного перенесенным травматическим событием, данные механизмы психологической защиты не могут быть в полной мере эффективными, поскольку неотреагированная ситуация как бы загоняется внутрь и становится источником отставленного во времени психического расстройства, каковым и является ПТСР» [там же, с. 167].

В латентном периоде, еще до развернутых проявлений ПТСР, уже в первые месяцы после ожоговых травм у пострадавших наблюдались:

—представления пережитого травматического события, ярче при закрытых глазах, чаще ближе к вечеру и в одиночестве («аффективные галлюцинации»);

—переживание своей мнимой вины и якобы упущенных возможностей избежать травмы («тревожные руминации»);

— тревога с неадекватной пугливостью;

— навязчивые воспоминания психотравмировавшего события при любом внезапном стимуле (хлопанье дверью, зажигание света в темной комнате и т. п.);

Б. С. Положий отметил, что у обожженных после завершения латентного периода протекают две стадии ПТСР:

Первая — стадия невротических расстройств. «Она начинается в среднем спустя 6 месяцев после перенесенного травматического события и продолжается — при отсутствии специализированной психиатрической помощи — до 2-х лет» [там же, с. 169].

Вторая — стадия психохарактерологических изменений личности. Она развивается в среднем спустя 2 года после перенесенного травматического события в случае неблагоприятного течения ПТСР, в частности при отсутствии или неадекватности лечения на предшествовавшей стадии невротических расстройств» [там же, с. 170].

И первая и вторая стадии могут актуализироваться в разных психопатологических проявлениях. Наличие этих стадий сближает ПТСР с неврозами и указывает на общность ряда болезненных процессов психики в динамике этих заболеваний [Менделевич В. Д., 2005].

Posted in ПСИХОЛОГИЯ СТРЕССА

Источник