Рубцы при ожогах у детей

Глуткин А.В.
Гродненский государственный медицинский университет, Гродно, Беларусь

Clinical efficiency of Fermencol enzyme preparation in the treatment of post-burn scarring in infants

Резюме
Изучена клиническая эффективность ферментативного препарата Ферменкол при ле­чении послеожоговых рубцов у детей раннего возраста. В результате применения данного препарата отмечается снижение высоты и мобильности рубцовой ткани. Это биологиче­ски активное вещество является простым и легким в использовании. За все время наблю­дения у детей раннего возраста не отмечалось аллергических реакций.
Ключевые слова: термический ожог, дети, ферментная терапия.

Abstract
The clinical efficacy of an enzyme drug Fermencol in post-burn scars treatment in infants was studied. The reduction of scar tissue height and mobility were observed as a result of this drug application. This biologically active substance is simple and easy to use. No allergic reactions were observed during study period in infants.
Keywords: thermal burns, children, enzyme therapy.

Скачать статью в формате PDF

ВВЕДЕНИЕ

По данным Всемирной организации здравоохранения, ожоговая па­тология составляет около 30% всех травм и характеризуется высокими показателями летальности и инвалидности; 33% всех погибших состав­ляют дети до 14 лет. В России за медицинской помощью по поводу ожо­гов ежегодно обращаются 75–77 тыс. детей [2], что составляет 33,5–38% от общего числа пострадавших от ожогов, а в Беларуси на долю детей приходится более 20% [4]. Однако отдаленные результаты лечения ожо­говой раны напрямую зависят от своевременно начатого консерватив­ного и хирургического лечения на этапе реабилитации [1], в которой нуждаются более 80% детей с последствиями ожоговой травмы.

Пато­логические рубцы – не только медицинская, но социальная проблема в современном мире, особенно в детском возрасте. У детей наиболее часто встречаются гипертрофические и келоидные рубцы.

Наиболее частой причиной возникновения данной патологии явля­ются термические ожоги кожи. Особую группу риска ожоговых пораже­ний составляют дети в возрасте от 2 до 4 лет [8]. Рост патологических рубцов у детей возможен до 1,5–2 лет от момента своего возникнове­ния, но рост детского организма продолжается на протяжении длитель­ного периода, что приводит и объясняет отставание рубцов в росте от нормальных тканей, часто вызывая развитие контрактур. Учитывая анатомо-физиологические особенности детского организма, такие как диспропорция роста рубцовой и неповрежденной кожи, а также рост детей, необходимо продолжительное динамическое наблюдение за формирующимся рубцом.

Для лечения рубцово-измененных тканей существует огромный арсенал лекарственных препаратов. В настоящее время применяют­ся средства, обеспечивающие гидролиз коллагена и гликозамино­гликанов в патологических тканях с последующим восстановлением нормального состава и структуры внеклеточного матрикса. Одним из препаратов, обладающим коллагенолитической активностью, является Ферменкол (Россия) [3]. Это природный комплекс из гепатопанкреаса камчатского краба, содержащий комплекс изоферментов коллагеназы с молекулярной массой от 23 до 36 кДа, а также гиалуроновую кислоту до отдельных фрагментов, вплоть до отдельных аминокислот. Применя­ется в 2 формах: гель и набор для электрофореза.

ЦЕЛЬ

Оценить клиническую эффективность препарата Ферменкол в лече­нии послеожоговых рубцов у детей в возрасте до 3 лет.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

В клинике детской хирургии на базе Гродненской областной детской клинической больницы было проведено обследование 25 пациентов в возрасте от 1 года до 2,5 лет. Пациенты были разделены на 2 группы:

• 1-я группа (контрольная, 10 человек) – основная, дети, которые не получали лечения после возникновения патологических рубцов;
• 2-я группа (15 человек) – дети, получавшие консервативное лече­ние препаратом Ферменкол (гель) 0,1 мг (0,01%) активного вещества (комплекс коллагенолитических протеаз) и один или два курса элек­трофореза с раствором Ферменкол на область гипертрофической ткани (спустя 1–1,5 мес. после ожоговой травмы).

Для лечения пациентов с гипертрофическими рубцами концен­трация раствора составляла 0,1–0,2 мг/мл. Для растворения сухого ве­щества использовали специальное вещество солактин – прозрачную жидкость, содержащую хлориды калия и кальция, хлоргексидин и со­ляную кислоту. Эффективность консервативного лечения оценивали по субъективным критериям (зуд, нарушение сна) с использованием визуально-аналоговой шкалы от 0 до 10 баллов, объективно – с по­мощью Ванкуверской шкалы (Vancouver Scar Scale) [9], разработанной T. Sallivan и соавт. в 1990 г. (см. таблицу) для оценки рубца по следующим параметрам: пигментация, васкуляризация, эластичность, высота рубца над уровнем здоровой кожи. Также проводилась термометрия, фото­графирование и измерение площади рубца с помощью компьютерной программы.

Ванкуверская шкала оценки рубцов

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

В начале лечения у пациентов в обеих группах интенсивность зуда была 7–9 баллов, имелись нарушения сна, появление рубцов по Ванку­верской шкале оценивалось в 8–10 баллов. У пациентов 2-й группы по­сле 3 мес. терапии субъективные и объективные показатели рубцового процесса были значительно лучше, чем в контрольной. Таким образом, интенсивность зуда у пациентов 1-й группы снизилась до 2–4 баллов, нормализация сна отмечалась у 12 пациентов, в то время как пока­затели во 2-й группе были 5–6 баллов и 3–4 балла соответственно. Объ­ективно внешний вид рубцово-измененных тканей у пациентов 2-й группы, которые использовали препарат Ферменкол, составил 3–4 бал­ла согласно Ванкуверской шкале, в то время в 1-й группе отмечалось 5–6 баллов. Особенно быстро во 2-й группе произошло снижение высо­ты и мобильности рубцовой ткани.

В развитии рубцов играют важную роль многие клетки (лейкоциты, макрофаги, фибробласты, клетки иммунной системы), ростовые факто­ры, гормоны и цитокины [5]. В результате различных вариантов течения раневого процесса исходом травмы является наличие фиброзноизме­ненной кожи. Необходимо отметить, что межклеточный органический матрикс соединительной ткани имеет сложный химический состав и состоит из следующих основных типов молекул: протеогликанов и бел­ков, преимущественно структурных (эластин, коллаген), а также гликозаминогликанов. Встречаются также адгезивные белки (фибронектин, ламинин) [7].

КЛИНИЧЕСКИЙ ПРИМЕР

Ребенок Б. поступил в отделение экстренной хирургии с наличием ожоговой раны в области правой стопы S=2(1%)% 1–3 ст. Травма в быту, опрокинул на себя кружку с горячим чаем. Местное лечение: влажно-высыхающие повязки, повязки с мазями на серебре. На 14-е сутки вы­полнена аутодермопластика свободным расщепленным кожным ло­скутом. Послеоперационный период без особенностей. Через 1,5 мес. после выписки контрольный осмотр. В области тыла стопы отмечается гипертрофический рубец, возвышающийся над кожей, гиперемирован­ный, неровный, мать отмечает наличие у ребенка зуда (рис. 1).

Рис. 1. Гипертрофический рубец в области тыла стопы через 2 мес. после получения ожога.

Ребенку назначена местная терапия: после очищения рубца лег­кими движениями, не втирая, наносить Ферменкол-гель 0,1 мг (0,01%) активного вещества (комплекс коллагенолитических протеаз) 3 недели.
Повторный осмотр через 1 мес. от начала терапии. Рубец возвы­шается над кожей, увеличен в толщине, но уменьшился зуд. Ребенку назначен курс электрофореза препаратом Ферменкол. Концентрация раствора составила 0,1 мг/мл, объем раствора – 0,3–0,5 мл на 1 см2 руб­цовой поверхности, длительность курса – 10 сеансов ежедневно. Через 1 мес. после выполнения электрофореза рубец уменьшился в толщине, стал более гладкий, но сохранялась его гиперемия (рис. 2).

Рис. 2. Гипертрофический рубец в области тыла стопы через 4 мес. после получения ожога.

Ребенку на­значено 2 курса геля Ферменкол. После последнего курса рубец не воз­вышается, бледнеет. Ферментативная терапия больше не применялась. Через 10 мес. от травмы контрольный осмотр, рубец нормотрофиче­ский, бледный (рис. 3). Родители отмечают, что при применении данной терапии аллергической реакции не выявлено.

Рис. 3. Гипертрофический рубец в области тыла стопы через 10 мес. после получения ожога.

Известно, что рубцовые изменения являются непосредствен­ным последствием глубоких ожогов, а при неадекватном местном лечении при обширных поражениях и некоторых особенностях иммунного статуса пациентов рубцы возникают и при поверхностных ожогах [6].

Установлено, что после курса электродного фармофореза с препа­ратом Ферменкол у пациентов с рубцовыми изменениями кожи отме­чалось уменьшение толщины гиперэхогенного тяжа в глубоких отделах дермы с участками нормальной эхогенности [3].

Показано, что препараты гиалуронидазы действуют главным об­разом на полисахаридную составляющую внеклеточного матрикса, по­этому монотерапия гиалуронидазой имеет существенные ограничения. Фибробласты (миофибробласты), «населяющие» рубец, реагируют на изменение состава окружающего их внеклеточного матрикса (его по­лисахаридной составляющей) дополнительной продукцией гликоза­миногликанов и белков, что и объясняет наличие в массиве рубца не­тронутых волокон коллагена, в результате такая терапия в ряде случаев может спровоцировать рост рубца. В связи с эти препараты Ферменкол и Ферменкол-гель обладают выраженной амилолитической активно­стью, могут использоваться в виде монотерапии [7].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Наши данные показывают эффективность применения препарата Ферменкол в лечении послеожоговых рубцов на коже у детей. Это био­логически активное вещество является простым и легким в использо­вании. За все время наблюдения у детей раннего возраста не отмеча­лось аллергических реакций.

ЛИТЕРАТУРА

1. Baindurashvili A., Kaleva T., Afonichev K. (2012) Profilaktika posledstvij ozhogov u detej [Pro­phylactics of post-burn effects in children]. Russian Bulletin Pediatric Surgery, Anesthesiology and Intensive Care, Application. Proceedings of X All-Russian scientific-practical conference “Actual prob­lems of pediatric surgery”, pp. 25–26.
2. Baindurashvili A., Solov’eva K., Zaletina A. (2012) Rasprostranennost’ ozhogov u detej, potreb­nost’ v stacionarnom lechenii, invalidnost’ [The frequency of burns in children, the need of inpa­tients treatment, disability]. Russian Bulletin Pediatric Surgery, Anesthesiology and Intensive Care, Application. Proceedings of X All-Russian scientific-practical conference “Actual problems of pediat­ric surgery”, pp. 26–27.
3. Stenko A. (2014) Konservativnoe lechenie pacientov s rubcovymi izmeneniyami kozhi metod e’lektrodnogo farmaforeza [Conservative treatment of patients with scars by electrod pharma­phoresis]. Russian Journal of Skin and Venereal Diseases, no 1, pp. 58–61.
4. Koshel’kov Ya. (2008) Statistika ozhogovoj travmy v Respublike Belarus’ [Burn trauma statistics in Belarus]. Sbornik nauchnyh trudov: II s”ezd kombustiologov Rossii, Moskva, 2–5 iyunya 2008 g. [Collection of scientific papers: 2ND congress of Russian co mbustiologists, Moscow, 2–5 of June 2008]. Moscow: A. Vishnevsky Institute of Surgery Medical Technologies, pp. 24–25.
5. Kuzin M., Kostyuchenok B. (1990) Rany i ranevaya infekciya [Wounds and wound infections]. Moscow: Medicine, 592 p. (in Russian).
6. Fistal’ N. (2014) Osobennosti profilaktiki, lecheniya i rannej reabilitacii bol’nyh s posleozhogovy­mi rubcami [Details of prophylaxis, treatment and early rehabilitation of patients with post-burn scarring]. Bulletin of emergency and rehabilitation medicine, vol. 15, no 1, pp. 43–51.
7. Paramonov B., Turkovskij I., Antonov S. (2012) Fermentnaya terapiya patologicheskih rubcov kozhi Chast’ I. Sravnitel’naya ocenka sposobnosti fermentnyh preparatov razrushat’ kompo­nenty vnekletochnogo matriksa [Enzyme therapy of pathologic scarring. Part 1. Comparison of enzyme drugs activity on extracellular matrix components breakdown]. Art beauty professionals, no 2, pp. 50–58.
8. Alekseev A. (2007) Profilaktika i lechenie posleozhogovyh rubcov gelem kontraktubeks [Prophy­laxis and treatment of post-burn scars with Contractubex gel]. Recipe, no 1 (51), pp. 153–154.
9. Sullivan T. (1990) Rating the burn scar. J Burn Care Rehabil, vol. 11, no 3, pp. 256–260.

Глуткин Александр Викторович – к.м.н., ассистент кафедры детской хирургии Гродненского государственного медицин­ского университета

«Хирургия. Восточная Европа» № 3 (15), 2015